Война… Это слово вызывает самые различные воспоминания в памяти людей. У нашей юной смены представление о смелых и отчаянных подвигах наших бойцов, у молодежи—желание осмыслить значение этого народного подвига, который называется Победа, у представителей старшего поколения – непростые воспоминания, связанные с горечью потерь родных и близких и радостью встреч вернувшихся с войны мужей, братьев, односельчан.
Как и всех, нашу семью война также не обошла стороной. Отца, Ивана Потаповича Лычковского, как имеющего образование (он окончил еще до войны учительский институт), но не имеющего воинской подготовки в тридцать девятом году призвали на воинскую службу, планируя при демобилизации присвоить офицерское звание. Десятая армия, в состав которой входила и десятая Краснознаменная стрелковая дивизия, в которой служил отец, была расквартирована в Латвии. Прибалтийские государства по известному Пакту Молотова—Риббентропа только вошли в состав СССР. Граница Советского Союза была отодвинута на Запад и десятая дивизия была переброшена и размещена вдоль новой границы. На новой границе стали строить новый укрепрайон, предварительно взорвав по чьей-то непонятной команде укрепрайон на старой границе. Поэтому двадцать второго июня дивизия приняла бой практически на ровном месте. После ожесточенной бомбардировки штаба дивизии, управление дивизией было потеряно и оборона представляла собой не сплошную линию, а отдельные участки. Началась неразбериха, -- и как следствие—отступление.
По воспоминаниям отца, на лесных и проселочных дорогах группы офицеров собирали отступающих красноармейцев в кулак и организовывали где-то сопротивление, а где-то прорыв из окружения. Но после месячного отступления остатки дивизии были окружены возле Риги и после жаркого боя уцелевшие бойцы попали в плен. Началась полная трагизма и лишений жизнь военнопленного с допросами, издевательствами и побоями. Трагизм заключался в том, что Сталин перед войной не подписал конвенцию о военнопленных. Согласно военной доктрине Красная Армия должна была брать в плен неприятеля, ведя наступательные боевые действия на его территории. По свидетельству ветеранов войны, тактике отступления не уделялось внимания даже в военных училищах. Это да плюс еще идеология, которую проповедывало советское государство, привело к тому, что к русским военнопленным относились как к быдлу. Бараков на всех пленных не хватало, поскольку на начальном этапе войны две трети Красной Армии находилось в плену. Их размещали в открытом поле, оградив колючей проволокой в несколько рядов. Но лето заканчивалось, ночи становились холоднее, гимнастерки истлели и люди, особенно по ночам, грели себя своими телами, сбиваясь в табуны. Воинское звание никакого значения не имело. Имела значение сила. Кто был посильнее, тот протискивался внутрь табуна и согревался чужими телами. Кто послабее, оставался снаружи, мерз, начинал кашлять, слабел, а немцы очень боялись инфекций, особенно тифа, и таких безжалостно расстреливали.
За время плена отца несколько раз переводили из одного лагеря в другой. И во время одного из переходов он вместе с другом решил бежать. Улучив момент, когда дорога проходила через лес, они бежали. Вслед за ними бежало еще несколько пленных, это и спасло им жизнь. Охрана от неожиданности растерялась. Началась беспорядочная стрельба, но пули их не задели.
Блуждая по лесу, они вышли на окраину поля, на котором работали люди. Заговорив с ними, они узнали, что это русские, угнанные в Германию на принудительные работы. Расспросив об обстановке, выяснили, что в деревне находятся французские военнопленные. Беглецам пришла мысль, а если попросится к французам в лагерь под видом их военнопленных. Ведь все-таки союзники. Попросив передать эту просьбу двух женщин, отец с другом стали ждать. Через некоторое время появились две знакомые фигуры. Женщины сказали, что французы не против, но есть одно условие. Каждое утро и каждый вечер их пересчитывают и у них не должно быть лишних, то есть беглецам предстояло искать ночлег самостоятельно. Поскольку выхода не было, они согласились. Месяц они пробыли у французов. Позже, отец вспоминая военные годы, сравнивал и отношение к французским военнопленным и питание. Говорил, что на обед им давали даже двадцать грамм масла. Но фронт приближался и французов стали готовить к переброске вглубь Германии. Отец вместе с другом несколько дней скитались по лесам, слушая грохот приближающегося фронта, а затем сдались советским войскам, попав в фильтрационный лагерь.
Домой вернулся только в сентябре 1945 года. Поскольку всю войну о нем ничего не было известно, дома его считали без вести пропавшим. Разыскал маму, которая вместе с бабушкой была в эвакуации в Мордовии и всю войну проработала в школе на станции Рузаевка. За годы войны родители отца умерли. В родительском доме жил старший брат с семьей и сестра с двумя малолетними сыновьями, овдовевшая за войну. И тогда отец принял решение переехать на родину жены в Барановичский район. В бывшем Городищенском районе зав. районо Шевела Григорий Николаевич, сейчас он Почетный Гражданин Барановичского района, предложил ему должность директора тогда семилетней Столовичской школы, в которой они вместе с мамой стали работать с 1 января 1946 года. Школа тогда размещалась в двух приспособленных зданиях, а младшие классы были вообще разбросаны по деревне в арендованных у людей помещениях. Освещались классы керосиновыми лампами с абажурами, развешанными под потолком в два ряда. В 1953 году было построено новое двухэтажное кирпичное здание школы с электрическим освещением, с просторными классами, в котором мои родители проработали всю жизнь, вплоть до выхода на пенсию.